пятница

Русские бырышни в гостях у Гелиоса на остров Родос.

Летнее солнце такое яркое - будто освещает весь мир, будто нигде на свете не идут дожди. По такой погоде радостно полюбоваться на далёкие заморские страны, услышать интересный рассказ про античные памятники. Мой большой друг Ира Горшкова на исходе прошлого лета совершила стремительный бросок в Грецию, на легендарный остров Родос. Ну, развалин местного чуда света, того самого Колосса Родосского, они с Таней там не обнаружили. Но накупались, накатались на велосипедах и осликах - вволю!
Из их радостных впечатлений, да ещё родосских съёмок, позаимствованных мною из одного замечательного фильма об островах Додеканеса, и составилась эта поучительная видеокомпиляция.

понедельник

Давайте вспомним нашу юность - фишки из СССР!

Расцвет нынешнего триколорного демократического пиара пробуждает воспоминания о «красном» социалистическом пиаре тридцатилетней давности. Надо сказать, и романтизму тогда больше было, и анекдотические казусы чаще случались. Ну, нет у демократов той экспрессии! Да и юность счастлива по определению, именно её мы вспоминаем с умилением. В свете нынешних вымученных и скушных демократических выборов на память приходят радостно пьяные, лихие советские выборы и демонстрации. Мы все были равны и ходили на демонстрации. Богатых не было, только бедные и счастливые, граждане страны развитого социализма. В массе своей мы бедными и остались. Но появились богатые, и нет демонстраций. А подрастающее поколение смотрит на ностальгирующих, будто Главный Буржуин на Мальчиша Кибальчиша, знающего военную тайну, и тихо завидует. Так давайте распахнем кладовые памяти!

Дайте людям счастье, счастье на века!
У Советской власти сила велика!

Ирина Муравьёва «Коричневая пуговка»
Страна готовилась к праздникам загодя. В институтах, конструкторских бюро, заводах, словом, повсеместно сдавали в первый отдел печатные машинки, предварительно сняв индивидуальные оттиски с каждой. Это на тот случай, если враги все-таки доберутся до печатной аппаратуры и наберут свои поганые листовки, их всегда можно было найти и обезвредить вместе с пособниками. Из динамиков звучали речёвки и гимны самому гуманному в мире государству рабочих и крестьян. Вспоминались милые сердцу советского человека революционные архетипы: усы Буденного, сгоревший в паровозной топке Лазо, упавший в голодный обморок нарком продовольствия Цурюпа и повсеместная любовь к детям всего большевистского руководства. ВУЗы готовили списки участников демонстрации: нижегородских студентов в них заносили всех до одного, общаговских домой на побывку отпускали со скрипом, при наличии уважительной причины. На предприятиях составлялись те же списки. Особо помечалось, кто несет флаг, кто – транспорант. За флаг платили червонец, за транспорант – пятнадцать рублей. Каждому – по труду. Правда, отдельные организации пытались отделаться бутылкой водки и за флаг, и за транспорант. В кануны дописывались доклады, строились трибуны, украшались головные машины манифестации и, обязательно, политически сознательные комсомолки скручивали к демонстрации несусветное количество бумажных гвоздик, цветов Революции.
 
 
И «Яблочко» песню держали в зубах…
 И Ленин такой молодой,
И юный Октябрь впереди!
 
Пить начинали рано, еще до выстраивания колонн на местах, пока разбирали флаги и транспоранты. Зато как потом пелось, какое товарищеское единение и революционный пафос клокотали в груди! Колонны демонстрантов плавно текли, то убыстряясь, то замедляясь, по всему городу, конкурируя по мощи и разветвленности с Водоканалом. Особенности строения лиц лихой четверки классиков: Маркс, Энгельс, Ленин и Брежнев мы знали куда лучше, чем внешность родственников, включая самых близких. В мае демонстрации были комфортнее, но зато в ноябре народ привычно преодолевал невзгоды, испытывая сладостное единение с борцами легендарных эпох революции, гражданской войны и первых пятилеток. Помогал преодолевать эти невзгоды, конечно же, верный союзник алкоголь. Пили и жители Маяковки, Сормовского шоссе, всех улиц, на которых подолгу отстаивались колонны перед тем, как пробиться к трибунам на площади Ленина. Дворам этих улиц на целый день была уготовлена участь общественных туалетов. Алкоголь сглаживал жителям дискомфорт постоянного присутствия на празднике человеческой физиологии.
Орлята учатся летать!
Ведь жизнь не зря зовут борьбой,
И рано нам трубить отбой…
 
 
 
Театр у Никитских ворот «Всё кирпичики»
 
Будет абсолютно неправильным считать, что с выходом на финишную прямую к трибунам площади Ленина все тяготы заканчивались. Для многих они только начинались! Необходимо было блеснуть перед вышестоящим руководством, томными жителями трибун и кабинетов. У каждой организации было свое праздничное поручение, которое чаще всего исполняли комсомольцы, активная смена ленинской партии нового типа. Один из крупных заводов города, по жизни, ежегодно на 7-е ноября запускал в небо классиков марксизма-ленинизма. В автобусе, на задворках площади, наполнялись гелием три метеорологических зонда. К ним привязывали Маркса, Энгельса и Ленина, выносили зонды с портретами к трибунам. При прохождении заводской колонны мимо трибун, когда секретарь обкома кричал в микрофон здравицы в адрес этого конкретного предприятия, классики очень эффектно взмывали в небо. Но не всегда. На площади порой был сильный ветер. И вот, однажды, большевистская игра в воздушные шарики чуть не закончилась полным провалом. Зонды с незабвенными плавно поднимались в небо. Вдруг налетел порыв ветра. Классики легли на крыло и, как на бомбежку Берлина, прямехонько пошли на трибуны. Там насторожились. Секретарь заводской комсомолии побледнел, протрезвел и мысленно попрощался с удачно складывавшейся карьерой. Но…ветер успокоился, и на трибунах облегченно вздохнули. Хотя, на следующий год портреты уже запускали подальше от трибун.
 Справа – кудри токаря,
Слева – кузнеца!
 
На другой год случился другой казус. На праздничной машине завода должны были стоять три человека, олицетворяя счастливую советскую семью, радостно продвигающуюся вместе с машиной в светлое будущее, то есть к трибунам. Но каким же идиотам хочется стоять высоко на ветру с такой неблаговидной ролью! Все возможные кандидаты отнекивались, ссылаясь на понос, геморрой и недостаточную политическую сознательность. Партком, было, рукой махнул на эту затею. Но секретарь комитета комсомола в молодежном рвении рыл землю. Как он уговорил ту троицу, какими посулами обольстил, не знаю. Но когда молодая семья прямо перед трибунами вылезла на машину, по колоннам прокатился болезненный вздох. Мать семейства удалась, рослая, атлетичная, на три головы выше мужа и раза в два старше. Мелкий суетливый отец, не познавший прикосновения бритвы к лицу, померк в сиянии жены и сына. Не знаю, когда чета зачинала первенца, но был он ненамного младше отца, хотя гораздо эффектнее. Квадратная голова без признаков лба, с густыми бакенбардами и остановившимся взором, приковывала внимание вместе с большим животом. Руководство завода вращало глазами, махало руками, мол, быстро слазьте, сластолюбцы, но было поздно. С трибуны уже удивленно оценили, какие браки заключаются на заводских небесах. В тот год число брачующихся на заводе заметно снизилось, а комсомольский секретарь получил выговор.
 
- Мама, скоро ляжет Ленин?- спрашивает дочь.
 
Театр у Никитских ворот «Простой советский парень»
 
Ленин ложился сразу же после прохождения демонстрантами трибун. Его портреты, флаги и транспоранты сгружались в автомобили за площадью, тут же выплачивались червонцы и пятнашки. Следовали мытарства демонстрантов: пока не проходили последние колонны с площади нельзя было уехать. Человеческое море долго билось в граница, очерченных поставленными вплотную друг к другу автобусами и милиционерами. Революционный угар улетучивался вместе с алкоголем. Везунчиками были те, кто жил неподалеку. Обычно к ним и отправлялись догуливать, уже в тепле и без политической подоплеки. Так, что «новые песни придумала жизнь, не надо, ребята, о песне тужить». Нет, что ни говорите, больше было романтизму при социализме, куда больше! И как воспоминание о былом романтизме - представляю шутливый клип своей песни о пионерском детстве. А ведь всё это было...было...было...